На пути к успеху ейпришлось многоепройти и пережить.Но она не сло-малась. И сталаединственн ойи неповторимой.Всегда разной, новсегда узнаваемой.Сегодня она одиниз самых ярких,интересных и вос-требованн ых хорео-графов и у нас, и зарубежом, любопыт-ный театральныйрежиссер, зав. кафе-дрой пластическо-го искусства в Шко-ле-студии МХАТ ,а главное, неорди-
нарная личность.
Женщина, всю жизньставящая спектаклио любви, самозабвен-но преданная своей профессии,настоящий трудоголик, призна-ется, что самым важным для неевсегда были дети и что несчастентот человек, для которого работаили что-то другое находится напервом месте.Алла, у вас сегодня рядовой день?Если да, из чего он обычносостоит?Да, абсолютно. Рядовой деньсостоит из провожания сынав школу, из студентов, репети-ций, встреч с вами (улыбается)и т.д. и т.п.А день премьеры по графику, ритмужизни сильно отличается?День премьеры — это день, к ко-торому ты стремишься три меся-ца, полгода, может быть, год,а может быть, ты десятилетияждал этой премьеры и думал обэтом спектакле, который, нако-нец, состоится. Поэтому пре-мьера, конечно, знаменательноесобытие. И это особенный день.Но многие вещи в моей жизнивсе равно остаются неизменны-ми — такие, как проводы сынав школу (смеется).Кстати, а какие у вас премьеры впереди? Дипломный спектакль на четвер-том курсе, а весной — на третьем.Кроме этого через несколько ме-сяцев мы с Алвисом Херманисомдолжны выпустить в Италии спек-такль по прозе Ивашкевича. Такчто дел очень много, как всегда.Вы работали во многих странах.А какой иностранный язык у вассвободный?У меня хореографический сво-бодный (улыбается). Сказать, чтоя на приличном уровне владеюкаким-то языком, не могу. Но нафранцузском мне легче разгова-ривать. Для всех балетных людейфранцузский язык более родной.А Франция — это ваша страна поощущению, атмосфере, любвик языку?Моя страна — это Россия.А люблю я и Германию, и Фран-цию, и Испанию, и Голландию,и Норвегию, и Австрию, пото-му что все страны уникальны.В каждой можно найти какие-тосовершенно потрясающие города,потрясающих людей, потрясаю-щие музеи, ландшафты — да все,что угодно. Я не могу сказать,что есть какая-то страна, котораяменя бы оттолкнула. И назвать ту,которую я выделяю более всего,тоже не могу. Мне везде интерес-но. Естественно, если ты работа-ешь там, у тебя меньше временина познание страны, но все равнодаже путь из гостиницы до театрауже занимателен, уже интересен.Мне кажется, это зависит отчеловека. Можно прожить всюжизнь на Монмартре и ничего неувидеть, ничего не принять и непочувствовать.
У вас никогда яркая идея, озарение не приходили от каких-то жизнен-ных впечатлений или вдохновениевсегда сваливается с неба?Да, оно именно сваливаетсяс неба. Просто я считаю, что бес-смысленно лежать на диванеи ждать, когда оно на тебя свалит-ся. Нужно все время быть в работе.А вообще я не люблю это слово, немогу его даже произносить…А бывало, что в какой-то работевы чувствовали, что не получает-ся, не идет?Да, очень часто бывает, что деньне складывается, репетиции нескладываются.А два дня, три, неделя?Ой, нет, что вы! Никогда. Ну, этоя сойду с ума (смеется). Можетбыть, день, может, два, но неде-ля — это уже перебор.Вы никогда не заменяли артистав процессе работы, напримерпотому, что не понимаете другдруга, не совпали характерами?Такого у меня не бывает. Этопрофнепригодность, когда гово-ришь, что с чем-то или с кем-то несовпал (смеется).Вы терпите, если актер как-тоне так ведет себя на репетиции:срывается, кричит на партнераи т.д., объясняя это эмоциональ-ной природой своей натуры?Я считаю, что не надо на другихперекладывать нюансы какого-тосвоего внутреннего самочувствия,но это не значит, что я говорюпро работу и про артиста. Ко-нечно, артист может себя вестинекорректно, но я всегда пони-маю, когда человек взнервляется,потому что ищет, пробует, потомучто у него не получается. В работемогут быть разные моменты. Нооправдывать то, что он кричит напартнера… Есть законы, которыенельзя нарушать. Это все в этикеСтаниславского написано. Естьэтика на работе, во взаимоотно-шениях в профессии. Воспитание,в конце концов.То есть актер, несмотря ни начто, может держать себяв руках?Он, может быть, и не может.Но он должен! Должен хотя быпытаться это делать, потому чтодругим актерам, которые рядомс ним находятся, так же тяжелои они так же находятся в поис-ке, так же переживают на тему«получается — не получается, го-товы — не готовы»… Поэтому мнекажется, что это этические вещи,
которые необходимо соблюдать.
Вы не раз говорили, что в работевы человек жесткий. А в чем этопроявляется?В требовании дисциплины, на-верное. Это включает в себя оченьмного моментов.Но вы на артистов никогда не кри-чите, не повышаете голоса?..А зачем? Мы делаем одно дело.Но, например, о талантливей-шем главном режиссере Театраим. Маяковского Гончарове в этомсмысле до сих пор ходят легенды…Актеры с ужасом вспоминаютсвои страхи и унижения…Мало того, это я много-многораз видела собственными гла-зами, потому что мы работалис Андреем Александровичем. Нет,я предпочитаю уважать людей.У меня такое воспитание, у негодругое. Ему, наверное, казалось,что этим самым он как-то ихвзбадривал, доводил до нужногосостояния. Но я противник такихметодов. Считаю, что профессияхореографа и вообще работав театре — дело очень интимное.И с каждым артистом выстраи-ваются очень интимные, дове-рительные отношения с точкизрения эмоциональной близости.Поэтому в этих отношениях быва-ет столько нюансов, каких-то хо-дов, игр, которые работают на то,чтобы мы сделали вместе то, чтохотим сделать. Это очень сложныевзаимоотношения. Наверное,даже сложнее, чем в семье.Во время репетиции вы какие-тозамечания делаете вслух, а что-то говорите только наедине?Обязательно! Вообще этот вопрос,который вы затронули, очень важ-ный. Нужно крайне внимательноотноситься к тому, что можносказать во всеуслышание, а чтоможно сказать только индивиду-ально, с глазу на глаз.Случалось, что вы переживали, по-тому что что-то сказали вслух?Конечно, я делала и делаю ошиб-ки. И еще как переживаю! Просто__я очень люблю людей, с которымиработаю. Я в них влюбляюсь,и многие из тех, с кем я работала,остаются в моей жизни, стано-вятся близкими людьми. Притомчто мы иногда можем не общатьсягодами, все равно чувствуем этусвязь и в какой-то момент, вдругувидевшись, испытываем неверо-ятную радость от встречи.В любом случае в своей даль-нейшей жизни все равно несешьнекий опыт общения с каким-тоособенным актером или осо-бенным человеком, с которымты встретился. Поэтому для меняочень важны эти встречи. Оченьважны! Но человек необязательнодолжен присутствовать в моейжизни. Я могу не слышать голосГидона Кремера годами, но он дляменя ориентир не только в про-фессии, а вообще в пониманиимира, в понимании того, что такоеличность, индивидуум, художник,человек, в конце концов… Я гово-рю все эти слова, и мне самойпротивно, потому что они ни-что, ноль по сравнению с такойфигурой, как Гидон Кремер. Я немогу выразить словами, что дляменя значит этот человек. Этоважнейшая встреча в моей судьбе,которая корректирует мою жизнь.
И таких встреч было очень много.
Вы недавно сделали «Бедную Лизу»с Чулпан Хаматовой. Не разговорили, что очарованы ею. Онаприсутствует в вашей жизни? Высозваниваетесь, может быть ви-дитесь не только на мероприятияхили по работе?Мы стараемся звонить друг другутогда, когда есть необходимость,а не просто так, поболтать. Этоможет быть и рабочая, творческаяпроблема, и личная.Всем известно, что хореографиче-ские училища славятся невероятножестким, даже жестоким воспи-танием, порой через унижения. Вырассказывали, что тоже прошлитакую школу, и считаете, чтоэта палочная дисциплина необхо-дима, потому что только черезпреодоление можно стать кем-тов этой тяжелейшей профессии.Вы предпочитаете совсем другиеметоды работы. А что, по-дру-гому в начале пути нельзя?Думаю, что можно. И оченьмногие педагоги были другими.Я категорически против того, чточеловека надо унижать, оскор-блять. Ни ради чего. Это ужасно!Это абсолютно советская система,русская, российская. Если педагогповысит голос, допустим, на аме-риканского студента, на него в судподадут, в тюрьму посадят. Но мыже прекрасно знаем, как в обык-новенных общеобразовательныхшколах учителя унижают детей.А человеку, который растет, про-глатывая унижения, очень труд-но стать свободным. Или, наобо-рот, он потом вдруг срывается,потому что должен прорватьсяк этой свободе. Но мне кажется,что метод оскорблений и униже-ний при обучении ребенка — этокатегорически неправильный путь.У вас были проблемы такого родас детьми, чтобы они жаловалисьна учителей?Бывали, да, вот буквально не-сколько дней назад сын пришели спросил, прав ли он, потому чтона достаточно оскорбительноезамечание педагога по математикеответил, надо сказать, не оченькорректно (смеется). И я объ-яснила, что, если уж парировать,то не в том тоне, который задалучитель. Если ты чувствуешь, чтоон не прав, то самому ни в коемслучае нельзя опускаться на этотуровень. Эту ситуацию, я считаю,сын должен был решать сам. Новообще детей надо защищать.Они должны знать, что в крайнемслучае они всегда могут прийтик родителям. Ведь сколько мы зна-ем случаев, когда детей насилуюти они боятся об этом сказать. Этозначит, что мама с папой довелиэту ситуацию до такого состояния.Ужасно и страшно, когда родителине являются друзьями, защитни-ками. Ребенок должен всегда всемделиться в семье. Надо воспиты-вать желание прийти домой и рас-сказать все. Он должен знать, чтоего здесь выслушают и поймут.Дочь, став взрослой, и сейчасделится всем?Я у нее никогда ничего не спра-шиваю. Если она захочет мнечто-то рассказать, она расскажет.Но мы с ней очень близки.Но бывают же ситуации, когдаребенку нужно помочь что-торассказать…Да, иногда бывает такое. Ногде та грань, за которую ужезаходить нежелательно, где уженадо остановиться? С желаниемпомочь тоже надо быть оченьосторожным.И вы это всегда интуитивночувствуете или вам помогает то,что ваш близкий друг — известныйпсихотерапевт и что вы читаетемного книг по психологии?Да, я этим занимаюсь. Это просточасть моей профессии. И в жизниэто тоже очень помогает. Я думаю,что человек, способный анализи-ровать материал, конечно, долженмного читать, в том числе такуюлитературу. И это очень важно дляпонимания реальности.И проанализировав ситуацию, вы,как правило, ищете вину в себе?Дело не в этом. Важно проана-лизировать все предлагаемыеобстоятельства. Но, понимаете,я нахожусь в том статусе и в тойсиле, и всегда находилась, чтомогу ситуацию и отношениястроить так, как это нужно мне.В любом случае я всегда лидер.И если я говорю, что поступилатам-то и там-то не совсем точнои это послужило причиной длякакого-то негативного случая иликонфликта, то причина, есте-ственно, во мне.Но с непорядочностью и под-лостью вы тоже сталкивались.Разве причина была в вас?Безусловно! Значит, просто не до-думала что-то. Мы сами строимсвою жизнь. Это приятно, ко-нечно, говорить, что «у меня такслучилось». Нет, не случилось,а сделал так, что вот это произо-шло! Но я тоже обманываюсь,обольщаюсь. Это жизнь. Значит,просто нужно было просчитатьна несколько шагов вперед, но небыло времени, не было желания.Думаю, что все, что мы имеем,мы имеем заслуженно. Ты всегдаможешь отказаться от чего-тоили по-другому выстроить от-ношения. Все равно кореньв твоих поступках. Ты проходишьэти коридоры, этот путь. Я верюв судьбу, которую мы строимсвоими руками.И когда сваливаются несчастья,тоже мы сами виноваты? Это жеможет произойти по независящимобстоятельствам, как в случаес вашей травмой…Как это по независящим?! Надобыло, как только заболело, сразупойти к врачу, а не репетироватьдо потери сознания. Такой травмымогло бы не быть. Врач написалабы справку. Опять следующаяситуация: я могла бы в связис этой справкой не работать илиработать…Но сейчас вы думаете, чтоблагодаря этому преодолению высложились как хореограф и чтоиначе бы не было таких вашихмощных спектаклей, в которыхстолько боли?С одной стороны, да. Я считаю,что все, кто чего-то добился,особенно в этой профессии,прошли через преодоление себя,боль и препятствия. Но, с другой,кто знает: может быть, если быя раньше об этом подумала, моясудьба сложилась бы в сто разлучше.
А откуда у вас в детстве возниклотакое сильное желание зани-маться балетом, что, после тогокак вас не приняли, вы со слезамиуговорили маму устроить вас тудачуть ли не по блату?А почему ребенок вдруг начинаетсочинять стихи или рисовать? Раз-ве он может сказать почему? Я немогу слышать один и тот же рас-сказ: «Сходил на «Щелкунчик»,и у меня появилось желаниетанцевать…» Когда это говорятдвести человек, это уже как-то…Конечно, может быть, у них у всехэто так и произошло (смеется). Ноу меня ничего такого не было, хотяв «Мариинку» меня мама, безу-словно, водила в детстве.Вы не раз говорили, что испыты-вали потрясение, глядя на Улья-ну Лопаткину, Диану Вишневу,Фаруха Рузиматова. Вы ужемного лет связаны с драматиче-ским театром и Школой-студиейМХАТ. А у вас были потрясения отдраматических спектаклей?Были спектакли, которые наменя произвели невероятноевпечатление. И может быть,впоследствии они послужи-ли толчком к возникновениюкаких-то моих спектаклей. Даженаверняка. Но за последнеевремя в театре и кино я такихсильных эмоций, к сожалению,не испытывала. Все-таки сейчасэто симфонические концерты.Я имею в виду прежде всегоконцерты Жени Кисина и Гидо-на Кремера. Это то, что я могуназвать потрясением. Для менявообще ничего сильнее музыкинет. И ничто не оказывает наменя такого же воздействия.А в обычной жизни насколько вамнужна музыка?Ой, она мне категорически ненужна (смеется). Стараюсь, что-бы нигде ничего не звучало.В машине у меня включена му-зыка, с которой я работаю.А слушать фоном не люблю.Если же я готовлюсь к репети-циям, размышляю над спек-таклем дома, то ничего игратькатегорически не может. Вообщеу нас дома в основном тишина.По телевизору может что-томелькать практически без звука.Обязательно смотрю тольконовости. Не являюсь привер-женцем никакой определеннойпрограммы. Если появляетсясубъект, который мне интересен,я буду смотреть с ним любуюпередачу.А как вы расслабляетесь? Лежатьна диване и тупо что-то смо-треть — это не для вас?Нет, почему? Я ложусь на диване(смеется). Если идет какая-толюбопытная передача, могупосмотреть. Я люблю ходитьв кино. И у нас с Мишей, сыном,заведено, что мы каждое вос-кресенье идем в кинотеатр. Естьобязательные вещи. Например,все премьеры Джонни Деппа(смеется). У нас семья поклон-ников Джонни Деппа. Я имеюв виду, конечно, не Рому (муж,главный режиссер Театраим. Пушкина Роман Козак),а меня с Мишей и с дочерьюАней. Мы не пропускаем ничего.А в нашем кино есть кто-то из ак-теров или режиссеров, чьи работывы тоже не пропускаете?Когда-то я не пропускала того,что делают Олег ИвановичЯнковский, Иннокентий Ми-хайлович Смоктуновский, АлисаБруновна Фрейндлих, Станислав__Андреевич Любшин, ТатьянаВасильевна Доронина, АллаСергеевна Демидова. Те из них,кто еще жив, сейчас в кино ужепрактически не снимаются.Но когда появляются их новыеработы на экране или в театре,стараюсь пойти и посмотреть.И время для этого в вашем жут-ком графике всегда находите.Наверное, потому что вы органи-зованный человек?Я не могу себя так похвалить, ска-зать, что я прямо уж такая органи-зованная (смеется).???Я домашний человек. И кактолько, не дай бог, приду домой,то все, оттуда меня уже выкуритьочень сложно. Главное, если хочукуда-то пойти, — не заехать домой(смеется), потому что там сын…И все, оторваться уже невозмож-но. Я люблю дом. Мне нравится,когда есть возможность не вы-ходить из него.Мне очень понравилась ваша фра-за: «Бывают моменты, когдая могу и не хочу владеть собой.И тогда случается счастье и не-счастье одновременно…»Это любовь! (улыбается)А что для вас любовь? Вы столькопро нее ставите, что, наверное,знаете больше, чем многие. Илиэто нельзя объяснить, тем болеепри вашем отношении к словам?Любовь — это не то, что можетпройти. Пройти может влюблен-ность, страсть, а любовь — этокакая-то другая штука…Любовь — это болезнь?Страсть — это болезнь. А лю-бовь — это боль. Когда ты дума-ешь об этом человеке (задумывает-ся, пытаясь найти слова), и у тебясжимается все внутри, потому чточувствуешь, что он незащищен.Незащищенность человека в твоихглазах — вот что такое любовь…Вы как-то сказали, что с возрас-том в вас немного прибавилосьхладнокровия, но если поделитьэто на темперамент, то полу-чится именно правильная пропор-ция, даже можно еще поубавитьтемперамента...Я думаю, что не надо ничегоделить. Конечно, мой темпера-мент — это данность. И я с этойданностью работаю, пытаюсь еепривести, как мне кажется, в со-стояние гармонии. Другое дело,что у меня это, конечно, не по-лучается (смеется), но я стараюсьэто делать. Хотя, в принципе, у меня все прекрасно! (улыбается)
